lyrics
Пока ты пела и летала, похолодало.
Теперь ты медленно ползешь по глади замызганной плиты,
не глядя туда, откуда ты взялась в апреле.
ξάπους δὲ οὖσα τοῖς μὲν τέσσαρσι βαδίζει μόνοις, τοῖς δὲ προσθίοις δυσὶ καὶ ὅσα χερσὶ χρῆται. ἴδοις ἂν οὖν αὐτὴν ἐπὶ τεττάρων βεβηκυῖαν ἔχουσάν τι ἐν τοῖν χεροῖν μετέωρον ἐδώδιμον, ἀνθρωπίνως πάνυ καὶ καθ' ἡμᾶς
Теперь ты еле передвигаешься.
И ничего не стоит убить тебя.
Но, как историк,
смерть для которого скучней, чем мука, я медлю.
Отпусти меня,злодей,
Иль поплатишься ты шкурой своей,
Не пытайся ты меня напугать,
Я тебя сейчас начну истязать..
мой черный ноготь брюшко твое горазд потрогать,
жужжа дрожишь ты от испуга..
Сердце ж наполнила смелостью мухи, которая,
Сколько бы крат ни была, дерзновенная, согнана с тела,
Мечется вновь уязвить, человеческой жадная крови,
Страх суть таблица зависимостей между личной беспомощностью тел и лишней секундой.
Отпрянув перед бледным вихрем узнаешь ты меня в крылатом войске,
и я по-свойски спланирую на твой затылок.
Совсем испортилась твоя жужжалка!
Твоя душа летящая совпасть должна с чужой личинкой, чтоб явить навозу метаморфозу.
Паскуда! Можешь пялить на меня свои бельма, я не боюсь твоей хари.
Я могу только плюнуть тебе в морду.
Как старомодны твои крылья, лапки! В них чудится вуаль прабабки..
Я больше тебя не вижу! Лампы не светят.
Я слышу твой голос, но он причиняет мне боль, он вонзается в меня как нож.
Неужели отныне всегда будет так темно, даже днем?
credits
license
all rights reserved